1927 год ознаменовал начало борьбы между поколениями, не соперничества отцов и детей, как часто думают и утверждают, но войны между двумя мирами. С одной стороны – старый мир, живущий лишь потребностями брюха (примат экономики и засилье политиканов), с другой – новый мир, который осмеливается верить в Дух (главенство духовных ценностей). Студенческое движение 1927 года родилось с осознанием этой исторической миссии: изменить душу Румынии, подчинив все ценности тому, что является единственной, высшей ценностью – духу. Это подчинение можно назвать героическим, так как основывается оно на идеалах жертвенности, самоотречения и аскезы. Исторический смысл этого молодежного движения совсем не так уж тяжело постичь. Опираясь на христианство (что само по себе знаменует радикальный ценностный переворот) оно пытается создать новый тип человека. Человек нашего времени остается включен в ветхую, люциферическую экономику, основанную на эгоизме, инстинктах и самых низменных животных страстях. Всякий раз, когда в истории появлялся новый человек, он отдавал первенство ценностям духовного уровня. Борьба между тьмой и светом, между добром и злом будет длиться до скончания века. Но каждая новая победа духа и света одерживалась только через отказ от инстинкта самосохранения. «Новый человек» - должен полностью преодолеть этот инстинкт.

Это Преодоление о котором история всегда хранит память. История любого народа оплачена ценой жизни гигантского количества людей. Но также и спасения не может чаять человек без самоотречения, не отказавшись от себя самого, не отказавшись от тех границ, в которые заключена его индивидуальность. Подобные идеалы не так часто можно встретить в истории современной Румынии. Отсюда возмущение и негодование ветхих людей. Но молодежь, которая желает борьбы и готова жертвовать собой, все же не желает заниматься политикой.

Борьба велась на всех остальных уровнях, недоступных конечно, политикам. Поэтому мне показалась бессмысленной формула: «деполитизация молодежи», когда ни один из тех, что были воспитаны в новой мистике, изначально не был увлечен политическими идеями и не ставил перед собой политических целей. Другими словами, эра политических революций завершилась в 1918 году. То, что начинается сейчас, еще довольно долгое время будет революцией только на духовном уровне.

И ни одна из тех революций, что уже были, или еще предстоят, не проходила так тотально под знаком духа, как эта революция среди румынской молодежи. Тем более ни одна не пыталась полноценно «реактуализировать» восточное христианство. Многие сотни лет казалось, что восточное христианство не способно к созданию исторических форм. Современный мир, со времен ренессанса либо его, либо относился к нему с пренебрежением. Все что казалось жизненным из послания Спасителя искали и находили в западных и северных формах христианства. И вот через десять лет после краха русского православия появляется новая форма исторической жизни, революционная и подпитываемая православием! Только сейчас начинают понимать смысл этой христианской революции, которая пытается создать новую Румынию, создав нового человека, совершенного христианина, который замещает старую «политическую жизнь» «жизнью гражданской», вдохнув человечность и христианский дух в объединения, основанные на принципе крови.

Только сейчас начинают говорить о миссии Румынии. О исторической миссии можно судить только по «духовному империализму», через переоценку человеческой жизни, в которой участвует весь народ. И эту переоценку пытается предпринять и производит современная румынская молодежь через жизнь наиболее близкую к идеалам восточного христианства. Если она добьется своего, если завоюет все румынское общество, произойдет самая грандиозная революция века.