пер. Малышкина
...
"Слияние неоплатонизма с ранней традицией памяти имеет место и в "Плутософии" францисканца Джезуальдо (1592, Падуя). Джезуальдо открывает главу об искусстве памяти цитатами из фичиновской Libri de vita. Память ему является в трех ипостасях: она подобна Океану, отцу вод, поскольку из памяти проистекают все слова и мысли; она подобна небесным истечениям и свету; она также есть божественное в человеке, образ Бога в душе. В другом месте он сравнивает память с высшей небесной сферой (зодиаком) и высшей наднебесной сферой (сферой Серафима). Очевидно, что Джезуальдова память располагается посреди трех миров так же, как это представлено в замысле Театра. Никто до сих пор не высказывал подозрения в том, что нападки Эразма на цицеронианцев питаются отвращением к оккультной направленности. Но как бы ни оценивалась полемика в "Цицеронианусе", она не должна изучаться без упоминания о Театре Камилло и о той славе, которая гремела о нем в венецианских академиях. Распространение академий было особым феноменом венецианского Ренессанса, и Камилло – типичный венецианский академик, и его Театр более сорока лет был предметом обсуждений в Академии Венеции. Это была Academia degli Uranici, в 1587 году основанная Фабио Паолини, который опубликовал увесистый фолиант под названием Hebdomades, где излагаются речи, произнесенные в том заведении. Он разбит на семь книг, в каждой из которых по семь глав, и семерка является мистической темой всей работы.
Д.П.Уолкер рассматривает труд Паолини как проявление оккультной сердцевины ренессансного неоплатонизма, представленного в развитии, вызванном перемещением этого учения из Флоренции в Венецию. В семичастной структуре Паолини излагает "не только теорию всей фичиновской магии, но и целый комплекс теорий, частью которого она является". К этому можно добавить, что он проявляет также интерес к Каббале и ангельской магии Тритемия, называя имена ангелов Каббалы, сопутствующих планетам, в той же транскрипции, как они даны у Камилло. Одной из главных задач Паолини и его Академии, судя по "Гебдомадам", было применение магических теорий к основному предмету интереса венецианцев, искусству красноречия. Фичиновские проекты "планетарной музыки", направленные на стяжание энергий планет посредством музыкальных гармоний, были перенесены Паолини на искусство красноречия. "Он был убежден", говорит Уолкер, "что как одним только правильным совмещением тонов можно придать музыке энергию планет, так и надлежащим смешением "форм" можно достичь небесной силы выражения. Состав (форм) должен иметь что-либо общее с числом семь, а нечто, что укрыто в самих вещах, есть созвучие слов, фигуры речи и семь идей Гермогена, то есть основные достоинства хорошей речи".
Паолини замечает, что Скалигер был убежден в истинности семи форм и демонстрировал их "quasi in Theatrum" (Hebdomades, p.24). Неизвестно, о какой работе Скалигера тут может идти речь, но это замечание указывает, что Паолини причислял оппонента Эразма к мистической школе риторики и памяти – "Семерке".
Классический театр, как он описан у Витрувия, призван отображать мировые пропорции. Расположение семи сходен зрительного зала и пяти выходов к сцене задается вершинами четырех равносторонних треугольников, вписанных в окружность, центр которой совпадает с центром орхестры. Эти треугольники, говорит Витрувий, соответствуют trigona, которые астрологи вписывают в зодиакальный круг.26 Так, круглая форма театра отображает зодиакальный круг, а семь проходов между рядами и пять выходов к сцене соответствуют сорасположенности двенадцати знаков и четырех треугольников, устанавливающих связи между ними".
