в юности долгим увлечением моим было - исследовать жизнь Чайковского и Скрябина, отталкиваясь от объединившей их противоположные пути точки смерти - ор.74. Следующее - Мессиан (тетрадки Хаймовского + "осевшая" у меня подаренная автором пластинка с концлагерным Квартетом). Танеев цитировал слова своего извозчика после сверхлюдных проводов Чайковского: "хоронили составителя всероссийской музыки". Сам же он умер, простудившись на отпевании Скрябина в Николопесковской церкви. Умер С. на 2-м этаже дома по соседству, к-й был надстроен С. Воскресенским (до 1903 был одноэтажный и с др. фасадом). Первый в моей жизни концерт из произведений С. был - Воскресенского (сонаты). И вот что интересно: Скрябин, умерший в тот же день (по григ.), что и Мессиан, за три года до того подписал договор найма этой квартиры на 2-м этаже - срок истекал ровно в день его смерти, 14 апр. 1915. -------------- UPD aleatorius прислал цитату из Флоренского: «Против Чайковского и против Скрябина я имею разное, но это разное, по-видимому, объединяется в одном, в их ирреализме. Один уходит в пассивную подавленность собственными настроениями, другой - в активную, но иллюзионистически магическую подстановку вместо реальности своих мечтаний, не преобразующих жизнь, а подставляющих вместо жизни декорацию, хотя и обманчивую. Но оба они не ощущают недр бытия, из которых вырастает жизнь. Оба живут в призрачности. <.> Если несколько преувеличивать, то о скрябинских произведениях хочется сказать: поразительно, удивительно, жутко, выразительно, мощно, сокрушительно, но это - не музыка. Скрябин был в мечте. Он предполагал создать такое произведение, которое, будучи исполнено где-то в Гималаях, произведет сотрясение человеческого организма, так что появится новое существо. Для своей миродробящей мистерии он написал либретто, довольно беспомощное. Но дело не в том, а в нежелании считаться с реальностью музыкальной стихии как таковой, в желании выйти за ее пределы, тогда как музыка Моцарта или Баха бесконечно действеннее скрябинской, хотя она и только музыка» .