22го мая (годовщины: ДР Вагнера, посл. звонок у сына, моя посл. свадьба - впрочем, первая с соблюдением конфессиональных правил) написал часть Вступления (пока не знаю, как лучше назвать - Введение? Пролог?) автобиографической (отчасти) книги, материал для к-й давно собираю - и, когда стал писать, понял, что это не просто начало книги, это начало вообще её написания, не собирания материалов, а того именно процесса, который даже может когда-нибудь закончиться, есть шанс, раз случился тот день, тк я почувствовал то, чего раньше в связи с очень давно задуманной книгой, никогда ещё не чувствовал: возможно, она вчера и родилась вместе с пославшим мне однажды в Риге привет, мне нравится. И, конечно, день вообще был совершенно для меня особый, только лишь встречи с 3мя самыми важными в моей нынешней истории женщинами - настолько чудесны и невероятны: часов в 5 утра я написал одной из них (с к-й знаком с 1968), попозже, после своих ежеутренних упражнений ко мне подошла жена (экое упорство! за посл 10 лет не помню ни одного вечера, когда б она их пропустила, прибавив посл. лет 5 и занятия по утрам - то же самое, без исключений), а ещё позже я поехал на тихую, слава Богу (кому ж ещё) улочку Солженицына, в модернистский особнячок, в к-м надо было кое-что забрать - и встретил почти у входа, свою первую жену, мать сына - она арендует там просторный кабинет с роскошным видом на усадьбу Алексеева, именем к-го названа музыкалка неподалёку и главный дурдом страны, где завхозом во время войны был относительно молодой человек с беспощадным лицом по фамилии Автор. У 1й жены (хотя хронологически, не по штампам, она как раз вторая, тк с нынешней я стал встречаться в 82м, а с ней - в 88м). в общем, вчера день начался с последовательных непреднамеренных встреч с тремя более чем знакомыми, а других, хоть бы немного знакомых - не было, только те, в кого я был влюблён, даже не сильнее всего в жизни, но - а это уж точно - дольше, чем в кого-либо ещё, иными словами, встретил не просто своих возлюбленных, а неких мифологических существ (я имею в виду, конечно, только один миф: личный).
12 марта закончил (но к 19му сделал др. коду) в целом сочинение своего симфонического первенца, пьесу, в к-й изначально было 15 мин, а в результате только 7 (инициатива преподавателя, с к-й я не сразу согласился, но - после 1й же репетиции, подумал: как хорошо, что прислушался), 1е название было - "Московские пассакалии", рабочее, всегда чувствовал, так сказать, поэтическую вольность, тк пассакалия там одна, да и кроме неё много чего. Потом Миша Аркадьев предложил: "Московское остинато". Мне понравилось это куда больше пассакалий, но и со множественным числом не хотелось расставаться, я и решил: "Московские остинато" и стал вникать: не получается! во-первых, если множественное, то - ostinati, во-вторых = а как переводить, напр., на англ? в общем, отказался от множественного.
Сразу после 23го февр., я переплёл партитуру и отвез ее со всеми партиями в Хамовнические казармы, что на Комсомольский пр., базу этого Госоркестра МинОбороны (ну и ну...) Вообще наша 1я репетиция должна была быть раньше институтских, которые увенчались 15го марта исполнением-концертом-защитой, а у "нас" все ежедневно откладывалось, и опять откладывалось, я уже переплёл, отвёз все партии - но вновь отложилось. Наконец, наступил момент, когда откладывать было уже некуда - и в в пятницу состоялась 1я (после нее - в "Март", где играл в Отказе), в понед. (1 апр.) - 2я, а во вторн. (2 апр.) - само исполнение-концерт-защита. Тогда я и понял - зачем же мироздание распределило меня к подполковнику (я все ж вяло склонялся к студенческому варианту и только по одной причине: концерт был в Большом и двери открыли с улицы, т.е. можно было позвать хоть сколько хочешь, а на базе для публики места не было, и я заведомо лишался, таким образом, важного события: публичного появления первенца. Как потом выяснилось - и слава Богу, кому ж ещё) - да чтобы я успел! вот я и сделал последние правки 28-го марта, в ночь перед репетицией (ага! 28го марта Вагнер закончил партитуру Лоэнгрина).
Дипломные сочинения (+ аспирантские, это у них бонус) играют у нас два оркестра: студенческий и МинОбороны, к-й считается получше. И что ж? более травматичного переживания, чем после 1й репетиции, я не испытывал в этом веке, в этом тысячелетии: вместо обещанных 4х репетиций, было две, накануне, вместо обещанных 45 мин, было 15 (на каждого) - это МинОбороны. В студенческом такого беспредела не было, но и текучка, маленький опыт, ученик-дирижёр. А тут дирижер - подполковник (как потом выяснилось, не очень-то это помогло). Обойдусь без подробностей, но 1я реакция у меня была: больше для оркестра не писать никогда! Сам оркестр произвёл странное впечатление какого-то весьма кастового, в самом себе разделённого общества, где треть - саботажники, треть - идиоты, и треть - скрипки, к-м у меня вообще не было замечаний. - вообще не было замечаний к ним. В пьесе одна только пауза. Вот в неё и надо было ударить в колокол, а там где надо было бить, недолго, но изо всех сил - просто молчал парень. В целом играли как инвалиды на кладбище. С другой стороны, сами рассудите: кто вообще там мог играть? думаю, те, кто не смог больше никуда устроиться. А это как бы самый низкооплачиваемый в Москве оркестр. Ну и будет ли эта треть, названная мною саботажниками, стараться не фальшивить, быть предельно внимательными, попадать, успевать, слушать других и думать именно о той музыке, к-я сейчас звучит, и желать сыграть максимально хорошо - все пять студенческих сочинений? - и всё это за свою жалкую зарплату... Впрочем, я бы немедленно уволил нескольких...
Потом написал работу про ударные инструменты в оркестре Свиридова. Сделал сравнит. таблицу всех их использования в 36ти сочинениях, т.е. во всех, в которых звучит оркестр и партитуры не утрачены (т.е. известен состав), много интересного там увидел, напр., постоянную связку двух (!) арф и челесты. Например, деревянная коробочка.... редкий инструмент, хотя весь советский народ его слышал, когда начиналась программа "Время", - 9 из 36! 18 марта прочитал доклад прям напротив Гнесинского, в ИМЛИ, на конференции, посв. Гачеву, посетив и посв. ему выставку в маленьком двухэтажном лит. музее в Трубниковском 17. Именно там, где теперь музей, была коммуналка, в к-й жил посл. врач Булгакова Николай Захаров, свекр моей тетки. Помню его немного, он всегда был тамадой... А "тогда", после войны, у них в огромной комнате стоял концертный рояль (не кабинетный!), на к-м любила играть моя мать. Продали за копейки тк никуда не влезал.
Свиридов родился в год, в к-й умер Скрябин, но самое странное -дата и программа посл. концерта Скрябина: 15 апреля 1915, среди исполнявшегося: премьера Тёмного пламени. А 15 апр 2019 горел собор Нотр-Дам, накануне годовщины самоубийства там Веннера (не знал, что химер сделали в 19м, а колокола в 20м веке). Вообще, Скрябин, наверно, единственный русский композитор (?), к-й делал ремарки в нотах не на итал., как почти все, не на нем., как Вагнер, не на русском, как Свиридов, а на франц., и дочь его расстреляна за активность в Сопротивлении, и умер он в тот же день, что и самый крупный на мой взгляд композитор Франции прошлого века, Мессиан.
